Трилогия о капитане Немо и «Наутилусе» в одном том - Страница 347

347

— Вперед! — крикнул журналист.

И все четверо — Гедеон Спилет, Герберт, Пенкроф и Наб, — позабыв о голоде и усталости, пустились на поиски своего товарища.

Бедняга Наб плакал от ярости и отчаяния при мысли о том, что он потерял самого дорогого ему в мире человека.

Не прошло и двух минут с того мгновения, как Сайрес Смит исчез. Следовательно, спутники его, достигшие земли, еще могли надеяться, что они успеют спасти инженера.

— Искать его надо. Искать! — восклицал Наб.

— Да, Наб, — отвечал Гедеон Спилет. — Мы найдем его!

— Живым?

— Живым!

— Умеет он плавать? — спросил Пенкроф.

— Умеет! — ответил Наб. — К тому же с ним Топ…

Моряк прислушался к реву океана и покачал головой.

Инженер исчез у северной части побережья, приблизительно на расстоянии в полмили от того места, куда выбросило остальных. Если ему удалось добраться до ближайшей отмели — значит, пройти им надо было самое большее полмили.

Время близилось к шести часам вечера. Туман сгустился, и стало совсем темно. Аэронавты, потерпевшие крушение, шли в направлении к северу по восточному берегу земли, на которую их выбросило волей случая, земли, совершенно им неизвестной, о географическом положении которой они не могли строить никаких догадок. Они шли, чувствуя под ногами то песок, то камни, — казалось, что земля тут совсем лишена растительности. Продвигаться вперед было очень трудно. Они шагали в темноте по каким-то буграм, местами попадались глубокие рытвины. Из них поминутно поднимались невидимые во мраке большие птицы и, грузно взмахивая крыльями, разлетались во все стороны. Другие птицы, поменьше, попроворнее, выпархивали целыми стаями и живым облаком проносились над головами путников. Моряку казалось, что это были бакланы и чайки, — он узнавал их по жалобным пронзительным крикам, перекрывавшим грозный рев прибоя.

Время от времени путники останавливались, громко кричали, зовя исчезнувшего товарища, и настороженно прислушивались, не послышится ли его голос со стороны океана. Быть может, Сайресу Смиту удалось спастись и они уже недалеко от того места, где он выбрался на берег; а если сам Смит и не в силах позвать на помощь, то залает его пес, и звонкий лай Топа донесется до них. Но они ничего не слышали, кроме сурового гула океана да шума гальки, перекатываемой волнами. И маленький отряд двигался дальше, исследуя малейшие извилины берега.

Минут через двадцать все четверо вдруг остановились — дальше идти было некуда, перед ними набегали на берег высокие волны, разбиваясь о камни. Они оказались на краю остроконечного скалистого мыса, у которого злобно бурлили волны.

— На мыс вышли, — сказал моряк. — Назад надо податься. Держитесь правее, подальше от берега.

— Но ведь он там! — воскликнул Наб, указывая на море, где белели во тьме пенистые гребни огромных валов.

— Хорошо! Давайте кричать, звать его!

Все четверо крикнули разом, но громкий их зов остался без ответа. Они выждали минуту затишья. Снова бросили во тьму призыв. И снова не услышали отклика.

Тогда путники обогнули оконечность мыса и пошли дальше, ступая по песчаной и каменистой почве. Однако Пенкроф заметил, что берег становится круче, поднимается выше, и предположил, что он довольно длинной грядой соединяется с косогором, очертания которого смутно вырисовывались в темноте. В этой части побережья птиц уже было меньше. И море здесь не так бурлило и ревело, волнение даже заметно уменьшилось. Едва доносилось шуршание перекатываемой гальки. Несомненно, извилина берега образовала тут бухту, которую скалистый выступ мыса защищал от валов, игравших в открытом море.

Однако, следуя в этом направлении, путники удалялись к югу, в сторону, противоположную той части побережья, до которой мог добраться Сайрес Смит. На протяжении полутора миль они не обнаружили ни малейшего изгиба берега, который дал бы им возможность повернуть на север. Но ведь мыс, который пришлось обогнуть, соединялся с сушей. И, напрягая последние силы, изнуренные путники мужественно шли вперед, надеясь, что вот-вот линия берега сделает крутой поворот и они снова пойдут на север.

Каково же было их разочарование, когда они, пройдя около двух миль, опять оказались на краю довольно высокого выступа, состоявшего из скользких глыб.

— Мы попали на какой-то островок! — сказал Пенкроф. — И уже исходили его из конца в конец.

Замечание моряка было правильным. Наших аэронавтов выбросило не на материк и даже не на остров, а на островок, имевший в длину не более двух миль и, очевидно, очень узкий.

Был ли этот каменистый бесплодный островок, унылый приют морских птиц, частью какого-нибудь большого архипелага? Как знать? Когда наши путники увидели его сквозь туман из гондолы воздушного шара, они не могли хорошенько его рассмотреть и определить, велик ли он. Но теперь Пенкроф зорким взглядом моряка, привыкшего всматриваться в темноту, казалось, различал на западе массивный силуэт гористого берега.

Однако ж в ночной тьме Пенкроф не мог установить, лежал ли их островок близ какого-то одного острова или же был частью архипелага. Не могли они также выбраться с островка, потому что его окружало море. А поиски инженера Смита, который, к несчастью, ни малейшим возгласом не дал о себе знать, приходилось отложить до утра.

— Молчание Сайреса еще ничего не доказывает, — сказал журналист. — Может быть, он потерял сознание, может быть, он ранен и сейчас не в состоянии ответить нам. Не будем отчаиваться.

347